![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
"Мне - 100 лет" Продолжение 3
Жена отцовского брата тогда была беременна моей двоюродной сестрой и к появлению незваных гостей - жильцов на неопределённый срок и в количестве 4-х человек отнеслась довольно нервно. И ,заняв у брата денег, отец снял комнату, в которой мы поселились – на Трудовой улице 11, рядом с нынешним офисом моей службы. Теперь этот дом числится по Вокзальной магистрали за № 18. А я живу теперь в 17-м., который отнюдь не рядом.
Странные совпадения! Словно жизнь возвращается на круги своя...
Отец сходил к первому секретарю обкома на приём. Им был тогда Иввн Дмитриевич Яковлев, отца хорошо знавший и сразу определивший его на работу в Новосибирскую кинохронику главным редактором, пообещав в течение полугода решить вопрос и с квартирой. Обещание он выполнил.
Наша домохозяйка была директором клуба «Темп», находившегося тогда на месте нынешнего ДК «Строитель». Время от времени, пользуясь её приглашением, мы – то с братом, а то и всей семьёй ходили к ней в кино, где перед фильмом нередко показывали журнал «Сибирь на экране», в титрах которого неизменно стояла теперь фамилия отца.
Много лет спустя один из этих выпусков, показывающий плачущих людей, стоящих на улице во время похорон Сталина, показывали по телевизору. Народ смеялся. А отцу тогда указали на недостаточно почтительный текст об «отце народов» и слабое отражение «всенародных» митингов.
Сама киностудия находилась в нынешнем соборе Александра Невского – старейшем в городе сооружении. За узкой дверью из просмотрового зала, на которой шутники время от времени вывешивали рукописную надпись «Царь, Бог и Главный редактор» со стрелкой, указывающей вверх, находилась крутая лестница в кабинет отца, расположенный под самым куполом. Внизу висели различные объявления и хорошо помню, как я ещё школьником с завистливым почтением прочитал там об условиях очередного набора во ВГИК. Тогда я впервые узнал о существовании этого вуза, где мне довелось потом учиться, но тогда я читал этот текст так, словно это было приглашением в полёт на Марс – как нечто совершенно ирреальное.
На кинохронике отец проработал недолго – счёл за благо перейти на радио, где у него был больший опыт. Его взяли заведующим отделом информации. Здесь он проработал много лет, пока не вступил в тяжёлый конфликт с одним из редакторов, тупым самодуром и никаким журналистом, специализирующемся на освещении спортивных соревнований и никогда не приходившим на работу трезвым. Сей субъект, по фамилии Черноусов, стал строчить доносы на отца по поводу его антисоветских настроений и высказываний. На открытом партсобрании радиокомитета отец спокойно подтвердил, что он такое действительно произносил, рассказывая анекдоты, но просил обратить внимание и на личность доносчика. Начальство этой просьбе не вняло, отец уволился. Через несколько дней в эфире новосибирского радио прозвучала «Сказка о коте Черноусе», написанная бывшими коллегами отца. Они собирались у нас дома и намечали план действий. Вопреки просьбам отца, они ходили в высокие инстанции, требуя восстановить отца на работе. Им отказали. Тогда 9 ведущих журналистов из и без того немногочисленной редакции подали заявления об уходе и уводились. 10-й – Александр Метелица – пришёл к отцу объясняться – он бы уволился тоже, но без радио он своей жизни не мыслит- как быть? Отец заявил, что никому не советовал увольняться, всё это – самодеятельность и попросил Сашу в ней не участвовать. Но через непродолжительное время уволился и Метелица – перешёл на ТВ.
А мой брат, придя однажды домой, застал отца, запечатывавшего конверт с адресом: «В ЦК КПСС» В пакете он собирался отправить свой партбилет и короткое письмо о том, что он разуверился в необходимости своего членства в партии и просит больше не считать его её членом. Брат отобрал у него конверт и спрятал, а отец никогда не просил его назад, так что билет сохранился.
В последние годы жизни отец работал собственным корреспондентом столичного издательства «Колос», много занимался литературоведением, продолжая работы, начатые ещё в Барнауле.
В 1966-м отца не стало.
А первые воспоминания о нём и о моём брате появились в газете «Железнодорожник Кузбасса» (в которой оба успели поработать) лишь в 1992 году. Автор оправдывался, что не сделал этого раньше:
« То искался подходящий повод, то прямой щепетильный характер главы этой семьи Григория Павловича останавливал меня от публикаций. Он всегда умело рассказывал, писал о других, но никогда не распространялся о себе. Слушая его, ты никогда не уловишь и намёка на причастность рассказчика к событию. Себя он оставлял в тени. А ведь он был не только описателем, но зачастую и действующим лицом, творцом Истории!»
Я обещал написать ещё и о старшем брате. Поэтому – извините, это ещё не последняя точка в затянувшемся повествовании.
Окончание(?) – следует
Странные совпадения! Словно жизнь возвращается на круги своя...
Отец сходил к первому секретарю обкома на приём. Им был тогда Иввн Дмитриевич Яковлев, отца хорошо знавший и сразу определивший его на работу в Новосибирскую кинохронику главным редактором, пообещав в течение полугода решить вопрос и с квартирой. Обещание он выполнил.
Наша домохозяйка была директором клуба «Темп», находившегося тогда на месте нынешнего ДК «Строитель». Время от времени, пользуясь её приглашением, мы – то с братом, а то и всей семьёй ходили к ней в кино, где перед фильмом нередко показывали журнал «Сибирь на экране», в титрах которого неизменно стояла теперь фамилия отца.
Много лет спустя один из этих выпусков, показывающий плачущих людей, стоящих на улице во время похорон Сталина, показывали по телевизору. Народ смеялся. А отцу тогда указали на недостаточно почтительный текст об «отце народов» и слабое отражение «всенародных» митингов.
Сама киностудия находилась в нынешнем соборе Александра Невского – старейшем в городе сооружении. За узкой дверью из просмотрового зала, на которой шутники время от времени вывешивали рукописную надпись «Царь, Бог и Главный редактор» со стрелкой, указывающей вверх, находилась крутая лестница в кабинет отца, расположенный под самым куполом. Внизу висели различные объявления и хорошо помню, как я ещё школьником с завистливым почтением прочитал там об условиях очередного набора во ВГИК. Тогда я впервые узнал о существовании этого вуза, где мне довелось потом учиться, но тогда я читал этот текст так, словно это было приглашением в полёт на Марс – как нечто совершенно ирреальное.
На кинохронике отец проработал недолго – счёл за благо перейти на радио, где у него был больший опыт. Его взяли заведующим отделом информации. Здесь он проработал много лет, пока не вступил в тяжёлый конфликт с одним из редакторов, тупым самодуром и никаким журналистом, специализирующемся на освещении спортивных соревнований и никогда не приходившим на работу трезвым. Сей субъект, по фамилии Черноусов, стал строчить доносы на отца по поводу его антисоветских настроений и высказываний. На открытом партсобрании радиокомитета отец спокойно подтвердил, что он такое действительно произносил, рассказывая анекдоты, но просил обратить внимание и на личность доносчика. Начальство этой просьбе не вняло, отец уволился. Через несколько дней в эфире новосибирского радио прозвучала «Сказка о коте Черноусе», написанная бывшими коллегами отца. Они собирались у нас дома и намечали план действий. Вопреки просьбам отца, они ходили в высокие инстанции, требуя восстановить отца на работе. Им отказали. Тогда 9 ведущих журналистов из и без того немногочисленной редакции подали заявления об уходе и уводились. 10-й – Александр Метелица – пришёл к отцу объясняться – он бы уволился тоже, но без радио он своей жизни не мыслит- как быть? Отец заявил, что никому не советовал увольняться, всё это – самодеятельность и попросил Сашу в ней не участвовать. Но через непродолжительное время уволился и Метелица – перешёл на ТВ.
А мой брат, придя однажды домой, застал отца, запечатывавшего конверт с адресом: «В ЦК КПСС» В пакете он собирался отправить свой партбилет и короткое письмо о том, что он разуверился в необходимости своего членства в партии и просит больше не считать его её членом. Брат отобрал у него конверт и спрятал, а отец никогда не просил его назад, так что билет сохранился.
В последние годы жизни отец работал собственным корреспондентом столичного издательства «Колос», много занимался литературоведением, продолжая работы, начатые ещё в Барнауле.
В 1966-м отца не стало.
А первые воспоминания о нём и о моём брате появились в газете «Железнодорожник Кузбасса» (в которой оба успели поработать) лишь в 1992 году. Автор оправдывался, что не сделал этого раньше:
« То искался подходящий повод, то прямой щепетильный характер главы этой семьи Григория Павловича останавливал меня от публикаций. Он всегда умело рассказывал, писал о других, но никогда не распространялся о себе. Слушая его, ты никогда не уловишь и намёка на причастность рассказчика к событию. Себя он оставлял в тени. А ведь он был не только описателем, но зачастую и действующим лицом, творцом Истории!»
Я обещал написать ещё и о старшем брате. Поэтому – извините, это ещё не последняя точка в затянувшемся повествовании.
no subject
no subject
no subject