![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Сибирский однокашник В.В.Маяковского
Удивительное – рядом. В этом я убедился ,совершенно случайно познакомившись в Новосибирске со старым художником Александром Евгеньевичем Степановым, жившим тогда буквально рядом – наши подъезды выходили в один и тот же двор. Началось всё с того, что в художественном магазине-салоне на моих глазах А.Е.Степанов (которому было без малого 90!) выбирал кисти для работы и очень сокрушался их низким качеством. В Новосибирск он приехал из Харбина, привык к колонковым китайским кистям, видите ли… Через какое-то время, встречаясь и беседуя с ним во дворе , я напросился в гости.
Каково же было моё изумление, когда оказалось, что А.Е.Степанов – однокашник, одноклассник по Московскому училищу живописи, ваяния и зодчества В.В.Маяковского, 90-летие со дня рождения которого тогда как раз широко отмечалось.
Я записал его рассказ на диктофон, но лишь однажды мельком упомянул его в телепередаче о связях Маяковского с Сибирью.
Так что, можно сказать, это – первая публикация.
Над рабочим столом Александра Евгеньевича висела старая репродукция картины Л.Пастернака –отца Бориса Леонидовича Пастернака «Совет художников в училище живописи, ваяния и зодчества». На ней, показывает А.Е. –Сергей Иванов, Валентин Серов, Апполинарий Васнецов, Константин Коровин, сам Леон(ид) Пастернак. О каждом Александр Евгеньевич рассказывает много и интересно. Непосредственным же его педагогом был Пётр Иванович Келин, у которого учился и Маяковский.
- Мы и поступали вместе в училище,- рассказывает А.Е.Степанов. – Помню, что одновременно с ним поступил и некий молодой человек в очках по фамилии Васильев.Это был агент царской охранки, ему вменялось в обязанность следить за всеми, в первую очередь за Маяковским, к тому времени уже побывавшим в Бутырке за свои революционные занятия. Кем был Васильев мы узнали уже после революции, когда стали известны списки охранки…. Вообще-то наше училище было у царя не в чести, считалось неблагонадёжным. Директором училища был некий князь Львов – совершенно пустой человек. Не следил он ни за нашим обучением, ни за настроениями. Училище было единственным в Москве учебным заведением, куда при поступлении не требовали справку о политической благонадёжности, об этом упоминал в своей автобиографии и Маяковский.
Жил тогда Маяковский довольно бедно, ходил в бессменной тёмной блузе, ночевать нередко уходил в «ляпинку» - был такой купец Ляпин, отдавший студентам под бесплатную ночлежку старый одноэтажный дом. Там жили человек по 10 в каждой комнате.
Впоследствии Маяковский за очень скромную цену снял дачный домик в Соломенной сторожке – на зиму он хозяевам был не нужен и Володя оборудовал в нём свою художественную мастерскую. В Соломенной сторожке, близ Тимирязевской академии была лыжная база. Студенты ходили туда кататься на лыжах и заходили в гости к Маяковскому, чему он был несказанно рад. Сам он тоже принимал участие в лыжных прогулках.Помню, как однажды студентка скульптурной студии Крандиевская ехала с горки, упала и остриём лыжной палки проткнула себе ногу. Володя на руках отнёс её до станции, где ей сделали перевязку.
В Соломенной сторожке Маяковский написал и первую свою большую вещь в стихах, которую он читал нам тогда под названием «Иван в раю». Помню, что читал он нам стихи в студенческой чайной, где на столах стоял бесплатный хлеб, а порой и в столовой училища – сюда приходил иногда Борис Пастернак, отец которого преподавал в натурном классе, и тоже читал свои стихи. Там они и познакомились..
Вскоре Маяковского и учившегося классом старше Д.Бурлюка отчислили из училища за их одиозные выступления. Видел я его после этого несколько раз.
Помню, как прогуливались футуристы по Кузнецкому мосту, эпатируя публику.Они выходили прогуляться как раз в тот момент, когда народ шёл с работы. Шуму они тогда в Москве наделали немало!..
Судьба забросила меня в 20-е годы во Владивосток и здесь я встретил Д.Бурлюка, который вместе со своей сестрой собирался эмигрировать через Японию в США. Денег для такой дороги у него не было и тут какой-то богач предложил вывезти его при условии, что Давид женится на его некрасивой сестре. Тот согласился – и ни разу не раскаивался в этом, прожив со своей Марусей и детьми, которых она ему подарила, в любви и согласии до самой смерти. А сестра Давида Марианна тоже вышла замуж за местного художника, чеха по фамилии Фиало. Сейчас они живут в Чехословакии, Фмало неоднократно приезжал в Москву, где проходили его выставки, а мне прислал вот этот каталог ( А.Е.Степанов показывает), где пишет, что интерес и любовь к России постоянно поддерживает у него жена Марианна Фиало, урождённая Бурлюк.
В конце 20-х годов я был в Москве и на Тверском бульваре встретил Маяковского. С ним произошли разительные перемены – он был щегольски одет, ничто не напоминало того бедного студента их училища живописи. Он узнал меня, расцеловал, мы долго стояли на бульваре, разговаривали… Собственно, к тому времени я уже слышал, конечно, о его огромных успехах, читал его стихи…
Каково же было моё изумление, когда оказалось, что А.Е.Степанов – однокашник, одноклассник по Московскому училищу живописи, ваяния и зодчества В.В.Маяковского, 90-летие со дня рождения которого тогда как раз широко отмечалось.
Я записал его рассказ на диктофон, но лишь однажды мельком упомянул его в телепередаче о связях Маяковского с Сибирью.
Так что, можно сказать, это – первая публикация.
Над рабочим столом Александра Евгеньевича висела старая репродукция картины Л.Пастернака –отца Бориса Леонидовича Пастернака «Совет художников в училище живописи, ваяния и зодчества». На ней, показывает А.Е. –Сергей Иванов, Валентин Серов, Апполинарий Васнецов, Константин Коровин, сам Леон(ид) Пастернак. О каждом Александр Евгеньевич рассказывает много и интересно. Непосредственным же его педагогом был Пётр Иванович Келин, у которого учился и Маяковский.
- Мы и поступали вместе в училище,- рассказывает А.Е.Степанов. – Помню, что одновременно с ним поступил и некий молодой человек в очках по фамилии Васильев.Это был агент царской охранки, ему вменялось в обязанность следить за всеми, в первую очередь за Маяковским, к тому времени уже побывавшим в Бутырке за свои революционные занятия. Кем был Васильев мы узнали уже после революции, когда стали известны списки охранки…. Вообще-то наше училище было у царя не в чести, считалось неблагонадёжным. Директором училища был некий князь Львов – совершенно пустой человек. Не следил он ни за нашим обучением, ни за настроениями. Училище было единственным в Москве учебным заведением, куда при поступлении не требовали справку о политической благонадёжности, об этом упоминал в своей автобиографии и Маяковский.
Жил тогда Маяковский довольно бедно, ходил в бессменной тёмной блузе, ночевать нередко уходил в «ляпинку» - был такой купец Ляпин, отдавший студентам под бесплатную ночлежку старый одноэтажный дом. Там жили человек по 10 в каждой комнате.
Впоследствии Маяковский за очень скромную цену снял дачный домик в Соломенной сторожке – на зиму он хозяевам был не нужен и Володя оборудовал в нём свою художественную мастерскую. В Соломенной сторожке, близ Тимирязевской академии была лыжная база. Студенты ходили туда кататься на лыжах и заходили в гости к Маяковскому, чему он был несказанно рад. Сам он тоже принимал участие в лыжных прогулках.Помню, как однажды студентка скульптурной студии Крандиевская ехала с горки, упала и остриём лыжной палки проткнула себе ногу. Володя на руках отнёс её до станции, где ей сделали перевязку.
В Соломенной сторожке Маяковский написал и первую свою большую вещь в стихах, которую он читал нам тогда под названием «Иван в раю». Помню, что читал он нам стихи в студенческой чайной, где на столах стоял бесплатный хлеб, а порой и в столовой училища – сюда приходил иногда Борис Пастернак, отец которого преподавал в натурном классе, и тоже читал свои стихи. Там они и познакомились..
Вскоре Маяковского и учившегося классом старше Д.Бурлюка отчислили из училища за их одиозные выступления. Видел я его после этого несколько раз.
Помню, как прогуливались футуристы по Кузнецкому мосту, эпатируя публику.Они выходили прогуляться как раз в тот момент, когда народ шёл с работы. Шуму они тогда в Москве наделали немало!..
Судьба забросила меня в 20-е годы во Владивосток и здесь я встретил Д.Бурлюка, который вместе со своей сестрой собирался эмигрировать через Японию в США. Денег для такой дороги у него не было и тут какой-то богач предложил вывезти его при условии, что Давид женится на его некрасивой сестре. Тот согласился – и ни разу не раскаивался в этом, прожив со своей Марусей и детьми, которых она ему подарила, в любви и согласии до самой смерти. А сестра Давида Марианна тоже вышла замуж за местного художника, чеха по фамилии Фиало. Сейчас они живут в Чехословакии, Фмало неоднократно приезжал в Москву, где проходили его выставки, а мне прислал вот этот каталог ( А.Е.Степанов показывает), где пишет, что интерес и любовь к России постоянно поддерживает у него жена Марианна Фиало, урождённая Бурлюк.
В конце 20-х годов я был в Москве и на Тверском бульваре встретил Маяковского. С ним произошли разительные перемены – он был щегольски одет, ничто не напоминало того бедного студента их училища живописи. Он узнал меня, расцеловал, мы долго стояли на бульваре, разговаривали… Собственно, к тому времени я уже слышал, конечно, о его огромных успехах, читал его стихи…
no subject
no subject